Послесловие к истокам
(из повествования «Три дня с академиком Глушковым»)
Караченец Д. В.
Из материалов конференции «Глушковские чтения» 2018 года.
24 декабря 1977 года. Все члены Приемо-сдаточной комиссии подписали Акт приемки Базовой АСУТП (Автоматизированной Системы Управления Технологическими Процессами) нефтепроводного транспорта в опытно-промышленную эксплуатацию.
УМН (Управление магистральных нефтепроводов) «Дружба» вновь оказалось «на высоте», выполнив Постановление директивных органов СССР, а СКБ ММС ИК (Специальное Конструкторское Бюро Математических Машин и Систем Института Кибернетики) получило первый миллион рублей на строительство НЭП (Научно-экспериментального производства) микроэлектроники, а, точнее, на строительство лабораторного корпуса, в котором теперь комфортно располагается коллектив Института проблем ММС.
Каждый раз упоминание об этом корпусе вызывает в памяти автора воспоминания о событиях, «стоявших» у истоков «появления на свет» этого корпуса.
Свое «послесловие к истокам» автор начнет здесь с того момента, когда, после сдачи Межведомственной комиссии Пускового комплекса АСУ «Дружба», потребовался новый договор между ИВЦ (Информационно-Вычислительным Центром) УМН «Дружба» и отделом №88 СКБ ММС на создание тех же, что и ранее, комплексов программ, но теперь не для однониточных, а для многониточных гидравлически связанных нефтепроводов произвольной структуры.
Однако во время подготовки такого договора автор неожиданно в начале марта 1976 года слег в хирургическое отделение больницы ученых Академии наук, где его заведующая отделением уложила тут же на операционный стол и удалила аппендикс. Через 5 дней температура поднялась до 41.5 градуса. Возникло подозрение на перитонит.
На шестой день заведующая, и. о. профессора, провела автору повторную операцию.
Автор лежал белый, как потолок в палате, когда пришел его проведать друг и соратник Снегур А. А. Порасспросив автора о самочувствии и проведенной операции, он перешел к главной (а, может, и не к главной) теме своего визита: «Глушков сегодня выступал перед большим собранием актива Кибцентра. Рисовал безрадостные перспективы, если в ближайшее время в Кибцентре не будет создано свое Научно-экспериментальное производство микроэлектроники. Есть проект такого производства на 4 миллиона рублей. Два миллиона дает Академия наук или Госплан, но два миллиона надо самим добыть за счет Заказчиков. Кто “принесет” деньги – тому “зеленая улица”».
Зачем автору понадобилась «зеленая улица» понять трудно, если в то время он не умел водить автомобиль? Только в голову человека с ослабшим духом могла придти нелепая мысль: «А что, если попробовать?». Как оказалось впоследствии, эта мысль «круто» изменила судьбу автора.
Выйдя из больницы через месяц, автор позвонил во Львов А. Д. Дмитруку: (укр.) “Анатолію Даниловичу! Чи немає у “Дружби” якихось проблем, за які вона готова була б викласти 4 мільйона рублів з рознарядки на капітальне будівництво. І щоб ці Ваші проблеми міг вирішити Інститут кібернетики і його СКБ ММС? Запевняю, що цього разу “збою” не буде, бо перед нами стоїть цього разу більш важливе питання, ніж чорна “Волга”, автобус Ікарус і база відпочинку в Карпатах.”
На що Анатолій Данилович відповів: “Так, Дмитре Васильовичу, є. Пам’ятаєте вашу поїздку в Гомель улітку 1975 року, коли там відбувалась нарада з питань Базової АСУТП нафтопровідного транспорту. Так от, може ви й не знаєте, тільки питання створення такої системи перенесено з Гомельського в Рівненське РНУ. Система проходить в Постановах усіх директивних органів Союзу. Пройшло 15 місяців, а тема майже не рушила з місця. До здачі Базової АСУТП залишається десь 20 місяців. Ваш київський інститут “Південнафтопровід” (тепер Інститут транспорту нафти), що призначений Генпроектувальником системи, заявив, що поки не буде знайдено Генрозробника математичного, інформаційного і програмного забезпечення, вони за роботу братися не будуть. Петро Павлович Бєлянінов (начальник“Дружби”) в розпачі. Для “Дружби”, та і для нього особисто, це може мати дуже прикрі наслідки. Думаю, що з його зв’язками, якщо Ви ставитесь до сказаного дійсно серйозно, вирішити це питання 4 мільйонів вказаних Вами рублів буде вже і не так важко. Тільки хочу вас особисто попередити, що там треба буде багато вирішувати питань, які можуть і не лежати в площині ваших наукових інтересів. Якщо ви дуже просите, то сьогодні буду намагатись попасти до Петра Павловича на прийом. Зателефонуйте мені, будь ласка, завтра”.
На следующий день ответ был положительным: Петр Павлович берется решить поставленный вопрос. (Конечно, с его-то связями. Когда начальник УМН «Дружба» П. П. Белянинов приходил в приемную Председателя Совета Министров СССР Косыгина по срочному вопросу без предварительной записи, то его проводили к Председателю вне очереди, кто б там в приемной не находился. Повидимому, от «Дружбы» в немалой степени зависело единство социалистического лагеря).
Автор срочно информировал руководство СКБ ММС о проведенных им переговорах и достигнутых результатах. И о просьбе в 4 млн. рублей вместо 2-х. Эта «инициатив» автора была руководством одобрена. Ведь как оно было в советские времена: хочешь два миллиона — проси четыре.
Без малого два месяца в мае и июне 1976 года Анатолий Данилович и автор провели почти безвыездно в Москве, в здании Миннефтепрома на набережной Мориса Тореза, через Москву-реку напротив Кремля, реализуя достигнутые договоренности теперь уже между СКБ ММС и УМН «Дружба». Дважды к ним подключался на 3-5 дней и начальник отдела КИПиА (контрольно-измерительных приборов и автоматики) Института “Южгипронефтепровод” Некрич Израиль Наумович. Необходимо было с руководством Главтранснефти: с главным инженером Галюком В.Х., с начальником технического отдела Джарджимановым А.С. и с вновь назначенным на должность руководителя работ по АСУ Главтранснефти Андреевым В.З., - разработать Протокол о научно-техническом сотрудничестве между Институтом кибернетики и Миннефтепромом и Программу работ к нему.
По этому Протоколу Институт становился Генразработчиком АСУТП в Главтранснефти (35 систем по первоначально согласованной Программе, а потом, после “увязки” с Минприбором СССР – 22 системы с учетом возможностей последнего ведомства) и взамен получал 2 миллиона рублей на строительство НЭП микроэлектроники. Это были не “простых” 2 миллиона, а 2 миллиона, обеспеченных стройпроммонтажем и стройподрядом по г. Киеву. И это – “в плановом порядке”.
Самой большой проблемой при всех этих согласованиях стало расхождение во взглядах на концепцию создания АСУ (АСУТП, в том числе) на нефтепроводном транспорте между техническим руководством Главтранснефти и Миннефтепромом. Позиция Главтранснефти строилась на том, что возможности и надежность телекоммуникационных систем в Советском Союзе находились на далеком от желаемого уровне. Поэтому вся сеть АСУ в Главтранснефти должна строиться по иерархическому принципу в виде 3-х уровневой системы:
на верхнем уровне в центральном аппарате и службах (в том числе, в ОДУ – Объединенном диспетчерском управлении) Главтранснефти должна находиться Организационно-Технологическая АСУ, взаимодействующая с аналогичными АСУ следующего уровня и решающая свои, специфические для нее задачи (обслуживать такую систему должен был специально создаваемый ИВЦ Главтранснефти);
подобные же системы (АСУ ОТ) должны находиться и на нижестоящем уровне иерархии в УМН со своим кругом задач (обслуживаемых ИВЦ УМН);
на самом нижнем уровне в диспетчерских пунктах (как правило, на уровне РНУ) должны были функционировать в реальном масштабе времени круглосуточно АСУТП, которые через системы телемеханики должны обеспечить контроль параметров и непосредственное управление технологическим оборудованием подсистемы нефтепроводов, обслуживаемых соответствующим диспетчерским пунктом.
Такая структура АСУ должна была, по мнению руководства Главтранснефти, обеспечить надежное и эффективное управление всей системой нефтепроводов СССР.
Позиция Управления по автоматизации Миннефтепрома состояла, по- видимому, в том, чтоб максимально “утиснуть” Главтранснефть, чтоб как можно больше вычислительной техники и систем телемеханики, получаемых Миннефтепромом, в общем-то, в те времена в ограниченном количестве, направить в НГДУ (Нефтегазодобывающие управления). Возможно, что именно поэтому и концепция Миннефтепрома сводилась к тому, чтобы все задачи по управлению нефтепроводным транспортом сосредоточить в двух ИВЦ: один – в европейской части СССР (скажем, в Москве), а второй – в азиатской части (например, в Тюмени).
Была, казалось уже, достигнута договоренность руководства Главтранснефти с Управлением по автоматизации и Техничесмким управлением Миннефтепрома отложить этот вопрос на пару месяцев и не связывать его с подключением Института кибернетики к работам по АСУТП в Главтранснефти. Но, когда уже все пункты Протокола были согласованы и делегация вошла 30.06.76 в кабинет Первого заместителя Министра нефтяной промышленности СССР Мальцева Николая Алексеевича и уселась за стол заседаний, то “коалиция” развалилась.
На вопрос и.о. министра: “Все вопросы согласованы?” зам. начальника технического управления Назаретов М.Б. вдруг заявляет: “Да у нас, Николай Алексеевич, до конца еще не решен вопрос о концепции: как же мы будем строить АСУ в Главтранснефти? Мы этот вопрос хотим вынести на Технический Совет Миннефтепрома на август месяц, если Вы не будете возражать.” Мальцев Н.А., выразив бровями удивление, поднялся и сказал: “Вот когда решите, тогда и приходите”. Все молча поднялись, как “опущенные в воду”.
Автор взял инициативу на себя: “Николай Алексеевич, разрешите задержать Вас на минуту. Протокол, который Вы должны были подписать, я должен был завтра, первого июля, в 9 00 положить на стол директору нашего Института, академику Глушкову. В 10 00 завтра состоится заседание Президиума Академии наук Украины, на котором будет решаться вопрос о строительстве в нашем Кибернетическом Центре Научно-экспериментального производства микроэлектроники. Без этого Протокола, оговаривающего передачу Институту от Вашего министерства двух миллионов рублей, вопрос о строительстве этого производства будет снят с повестки заседания Президиума и, может быть, надолго. И если сегодня между Миннефтепромом и Институтом кибернетики еще может быть установлено сотрудничество, то в будущем, к сожалению, такое может стать невозможным. Институт кибернетики и его СКБ математических машин и систем буквально завалены заказами от Военно-промышленного комплекса. А Вы, думаю, хорошо знаете, что это такое.”
И.о. министра снова сел (позже автору говорили, что такого еще никогда не видели: “крутой” был Николай Алексеевич). Все члены “делегации” тоже уселись за стол. Мальцев Н.А. обвел всех взглядом и остановил свой взор на начальнике Технического управления Григоращенко Г.И.: ”Григорий Иванович, ты в курсе дела?”. “Нет, Николай Алексеевич, я же только возвратился из длительной командировки, как Вы знаете”. “Тогда бери всех к себе и разберись. Я буду в министерстве еще час.”
Через 5 минут все сидели уже в кабинете Григоращенко. “Товарищи, я смысл ваших разногласий уловил. Но разрешите мне представителю Института задать один вопрос: Дмитрий Васильевич, Институту кибернетики будет важно, в соответствии с какой концепцией он будет создавать АСУ для Главтранснефти?” На это автор ответил: “Нет. Более того, научный и технический потенциал Института столь высок, что Институт, думаю, поможет Миннефтепрому определиться и с концепцией”. “Вопросы есть?”,-обратился Григорий Иванович ко всем присутствующим. Вопросов не было. Григоращенко поднял трубку соответствующего телефона: “Николай Алексеевич, мы в поднятом вопросе разобрались. Можете подписывать Протокол.” Вся “разборка” заняла 5 минут.
Через 20 минут Протокол был подписан и вручен в руки Анатолию Даниловичу и автору.
Вскоре, после возвращения из Москвы, автора пригласил к себе лично директор СКБ ММС Митулинский Ю.Т.: “Дмитрий Васильевич, инициатива у нас “наказуема”. Готовьте приказ на создание в СКБ нового отделения. Дирекция СКБ постарается изыскать для Вас до 100 вакансий, с учетом имеющихся уже должностей в Вашем отделе. Но не больше. Поможем также молодыми специалистами.” “Но где же взять производственные помещения, Юрий Тарасович? Да и до докторской диссертации мне всего один шаг”. “Заноза” производственных площадей крепко засела в голове автора, да и с намеченного пути автор не планировал сходить. “Что касается производственных площадей, то это моя проблема. А что до докторской диссертации, то на время придется ее отставить. Взялся за гуж – не говори, что не дюж”.
Автор, представляя себе огромные объемы предстоящих работ по выполнению пунктов подписанного в Миннефтепроме Протокола и Программы работ к нему, где-то в душе почувствовал, что на “научной карьере” придется “поставить крест”.