О гносеологических основаниях «классико-кейнсианской» политэкономии Генриха Бортиса
Самарский А. Ю. г. Киев.
Из материалов конференции «Глушковские чтения» 2015 года.
Нередко современный экономический кризис сравнивают с Великой депрессией, что вызывает интерес к Джону М. Кейнсу, чьи рекомендации помогли США спасти свою экономику. В связи с этим будет интересно ознакомиться с концепцией классико-кейнсианской политической экономии швейцарского ученого Генриха Бортиса [1]. По его мнению, для дальнейшего мирового развития необходима серединная экономическая модель между социализмом и капитализмом. Большой интерес представляет то, насколько объективно данная концепция описывает общественное производство и распределение, и может ли она стать социально- экономической моделью для автоматизированной системы управления (типа ОГАС В. М. Глушкова)?
По мнению автора, в экономическом смысле классико-кейнсианская политическая экономия «может рассматриваться как синтез достижений Кенэ, Рикардо, Маркса и Кейнса, и связывает теорию стоимости и распределения Рикардо с теорией занятости посредством эффективного спроса Кейнса» [1, с.149]. Вслед за классической политэкономией, и в противовес либеральной экономической теории, которая ограничивается поведением индивидов, Бортис начинает с общественного характера производства. Примечательно, что в книге употребляются якобы «устаревшие» понятия: базис, надстройка, прибавочная стоимость, классы, но без них невозможна целостная картина общества.
Основная идея Кейнса состоит в первую очередь в том, чтобы путём обеспечения эффективного спроса регулировать занятость населения. Эффективный спрос определяется взаимодействием поведения (действия индивидуумов и коллективов) и институтов (формы общественных отношений). Как результат, должна сложиться такая общественная система, которая наилучшим способом отвечает сущности человека.
Разработке кратко описанной выше модели предшествовало детальное рассмотрение социально-философских подходов и методов научного познания. Поэтому критический анализ этого рассмотрения может показать, насколько основательны фундаментальные положения классико-кейнсианской теории.
В противовес либерализму, понимающему общество как взаимодействие равных и автономных индивидуумов, Г. Бортис приводит социалистическое понимание общества как взаимодействия неравных, составляющих определенные социальные группы, и сам склоняется больше к последнему. Именно это позволяет ввести понятие институтов как зафиксированных определенным образом форм общественной деятельности. Продолжая традиции классической политэкономии, Г. Бортис рассматривает политику, право, политэкономию, философию как единый комплекс наук об обществе. Это необходимо для пояснения взаимодействий между различными институтами. Для установления отношения «поведение-институт» Г. Бортис рассматривает основные философские понятия, начиная с антиномии «свобода-детерминизм», но решает её метафизически — в духе просветителей ХVIII в.: «поведение частично определяется институтами, а частично — свободой выбора», которая влияет на институты [1, с.69]. Здесь не указывается насколько и как определяется. По этому же принципу «золотой середины» строится дальнейшее рассмотрение, что вполне естественно приводит автора к Аристотелю и его социальной философии. Через призму его идей Бортис начинает рассмотрение общества и государства, не беря во внимание их исторический характер. Именно из аристотелевской концепции человека автор формирует социальную философию классико-кейнсианской модели, которую называет гуманизмом и противопоставляет с одной стороны либерализму, а с другой — социализму.
Похожего принципа Г. Бортис придерживается и в гносеологии. Справедливо критикуя несостоятельность эмпиризма и возникших на его основании позитивистских течений в социальных науках (как веяния либерализма), он с другой стороны критикует рационализм за его субъективность и приписывает его социализму (постоянное стремление к идеальной схеме, невзирая на обстоятельства). Как известно, в истории философии это противопоставление сняла гегелевская диалектика, но как альтернативу Бортис предлагает метафизику Аристотеля, а далее ссылается на Кейнса («Трактат о вероятности») как на его продолжателя. Последний завершил, по его мнению, «органический» и «социальный» подход в методологии классико-кейнсианской гуманистической социальной философии, в противовес индивидуалистическому подходу в либерализме и механистическому подходу, который Бортис приписывает социализму. Отсюда, справедливо критикуя субъективизм, агностицизм и позитивизм в современных науках, Бортис делает важные гносеологические выводы: Кейнс пересмотрел кантианскую революцию в гносеологии, предложив синтез эмпиризма и рационализма путем введения понятия интуитивного познания. А интуиция определяется идеологией, которую исповедует конкретный учёный-исследователь. Т.е. налицо тот же вывод Канта: никаких научных оснований теоретическое познание не имеет, а судьёй в вопросе, на какую точку зрения становиться, выступает этика. Впрочем, дальше Бортис тоже апеллирует к «системе ценностей» и обращается к этике Аристотеля. Важнейшей ценностью является человек и познание конечной целью должно иметь построение такой системы, где человек не испытывал бы неудовлетворение общественной системой (отсутствие отчуждения).
Несмотря на стройность такой философской концепции, нельзя не заметить, что положенные в её основу принципы абстрактны, неисторичны, и поэтому, ненаучны. Вместо того, чтобы переходить к диалектической гносеологии, Бортис идёт назад к Аристотелю, и в итоге обратно упирается в проблемы, стоявшие перед Кантом. А ведь часто упоминаемый в книге Маркс основывал принципы исследования на гегелевской диалектике. Именно поэтому он сумел не просто предложить «своё видение» общества, а из развития производительных сил исторически вывести разделение труда, товарное производство, классы и государство, и в действительной их связи показать тенденции развития этих «институтов» и общества в целом. Реальное общественное развитие противоречиво, и поэтому не может быть адекватно описано стройными концепциями с непротиворечивой формально-логической гносеологией.
Исходя из этого, самый большой упор необходимо сделать на развитии диалектической теории познания в политэкономии, которая послужит основой работоспособной модели социально-экономического развития, и лишь затем следует думать, как воплотить её в кибернетической системе, подобной ОГАС. Диалектическая философия уже имеет удачные примеры гносеологических разработок в политэкономии (напр., К. Маркс, Ф. Энгельс, Э. В. Ильенков), и современным исследователям в сфере политэкономии уже непростительно обходить вниманием и эти разработки, и само диалектическое мышление.
Литература
- Генрих Бортис. Институции, поведение и экономическая теория. Вклад в классико-кейнсианскую политическую экономию. - Київ, «Києво-Могилянська академія», 2009. - 598 с.