Заметки к статье «Экономическая теория Маркса»

19.07.2025

Следующий текст представляет собой размышления, возникшие во время чтения статьи «Экономическая теория Маркса». Строго говоря, изложенные мысли имеют косвенное отношение к статье, так как не подтверждены цитатами из текстов Маркса. Поэтому их следует рассматривать не как подтверждение или опровержение определённой интерпретации метода Маркса, а как попытку понять этот метод.

Сначала анализ, потом восхождение

Коль скоро нисхождение от синкретного к абстрактному уже совершено и, таким образом, абстрактные категории предмета исследования выделены, то можно начинать восхождение от абстрактного к конкретному.

Суть данного восхождения заключается в том, что мы строим свою теорию не абы-как, а в определенном направлении. При этом, категории предмета должны рассматриваться нами в более-менее строгом порядке.

Этот порядок заключается в том, что мы сначала рассматриваем более абстрактные уровни предмета и соответствующие ему категории, а потом переходим к более конкретному уровню рассмотрения того же самого предмета и исследуем уже те категории, которые соответствуют этому уровню изучения. ^[1]

Указанный подход выглядит так: сначала наука идёт аналитическим путём, вырабатывая всё более абстрактные категории. А после того как набор абстрактных категорий выработан, начинается восхождение к конкретному. Восхождение, в этом случае, является соединением ранее выработанных категорий в правильном порядке.

Возможность заранее получить категорию, а потом её использовать, может быть поставлена под сомнение. Альтернативная точка зрения такова: восхождение не может использовать заранее выработанные категории, а может только выработать их в самом процессе восхождения. Каждая категория логически следует из предыдущей и находится во взаимосвязи с целым. Эта взаимосвязанность определяет суть категории. И эта взаимосвязанность может быть получена только внутри восхождения, а не выработана заранее.

Движение категорий при восхождении не является обычным синтезом, а таким синтезом, который абсолютно совпадает с анализом. Категория извлекается — абстрагируется из целого, что можно считать анализом, и то же самое действие, а не отдельное, является синтезом — само извлечение категории — это нахождение её места в рамках целого. Невозможно отделить анализ от синтеза, сначала провести анализ и получить категории, а потом их соединить.

Для восхождения необходимой предпосылкой является некоторый опыт о предмете. Если о предмете ничего не известно, его невозможно изучить. Однако этот опыт находится в иной форме: не в виде категорий-абстракций внутри восхождения, а в виде общих представлений.

Опыт накапливается в виде общих представлений. Такими представлениями были стоимость, капитал, прибыль и другие. Исследование в «Капитале» не просто заимствует эти представления и не берёт их немного изменёнными. Во время восхождения вырабатываются категории, которые внешне схожи с представлениями, но по форме и содержанию сильно отличаются от них. Стоимость до «Капитала» и стоимость в «Капитале» принципиально различны.

Исследователь использует весь накопленный опыт — как личный, так и, в первую очередь, общественный. На основе всех выработанных представлений происходит формирование научных абстракций. Но такая переработка не является простым соединением ранее известных представлений, а созданием новых форм мысли на качественно ином уровне, отражающих предмет.

Абстракция и абстракция

Например, если мы изучаем человека, то сначала мы будем рассматривать те характеристики, которые касаются каждого человека. Это будет первым уровнем восхождения. На следующем уровне мы должны выделить новую определенность, в результате которой мы получим различные группы людей. Скажем, мы вводим определенность половой принадлежности. На этом, более конкретном этапе восхождения, для каждого человека будет характерно как то, что свойственно ему как человеку вообще, так и то, что свойственно ему как представителю определенного пола. Но если то, что мы изучили на первом этапе восхождения свойственно как ему, так и любому другому человеку, то, напротив, те определения, которые мы получили на втором этапе рассмотрения принадлежат не всем людям, а только представителям того или иного пола.^[2]

Абстракцию, содержащую «те характеристики, которые касаются каждого человека», невозможно построить так, чтобы она отразила суть человека. Какие бы характеристики мы ни взяли, с ними будет ряд проблем:

1. Характеристики будут выбраны произвольно, какой бы принцип для отбора характеристик мы ни взяли.

2. Чтобы отобрать общие характеристики от группы предметов, надо сначала выбрать эту группу предметов, а чтобы это сделать, нужно знать признаки предметов и т. д.

3. Содержание абстракции из набора признаков будет подвержено изменению при появлении нового объекта, который должен подводиться под абстракцию, но в то же время не совпадает по признакам.

Даже если предположить, что такую мысленную абстракцию удастся сделать, она будет конструкцией, существующей только в голове, и будет принципиально отличаться от реального человека.

Совершенно по-другому выглядит такая абстракция, как стоимость.

Первое. Стоимость не является набором признаков всех вещей, которые являются стоимостью, а, наоборот, является особой стоимостью, отличной от других предметов которые тоже являются стоимостями (капитал, прибавочная стоимость и др.).

Второе. Стоимость сама является полноценной существующей вещью. Это можно представить следующим образом. Абстракция из всех общих характеристик человека не может существовать вне головы человека. Стоимость можно представить в виде способа взаимодействия в определённом обществе, то есть она в принципе может существовать. Можно пойти ещё дальше и предположить существование стоимости как особого отношения, существующего прямо сейчас в современном обществе.

Каждый этап восхождения отличается один от другого не добавлением характеристики (пол, возраст и др.), а представляет собой как бы предмет в целом, но на определённом этапе своего развития. Поэтому, в ограниченном смысле, можно сказать, что каждая абстракция на пути к целому содержит все признаки целого. Абстракции различаются уровнем конкретизации, но ключевые отличия этих уровней не сводятся к изменению набора признаков. Изменение набора признаков может присутствовать, но оно не является исходным пунктом для выделения абстракции.

Для человека начальной абстракцией мог бы быть человек, производящий орудия труда. Этот человек не содержит все одинаковые признаки всех существующих людей, а, наоборот, содержит некоторые особые признаки. И этот человек — реально существующий человек, а не только мыслимая абстракция.

Ключевой вопрос: как соотносится добавление и удаление признаков предмета при формальной абстракции и переход от одной абстракции к другой в восхождении.

Способность к движению

Здесь важно отметить, что под «определением» понимается не процедура объяснения какого-либо термина, приписывание ему значения (дефиниция), а наделение исходного понятия дополнительными признаками, конкретизация понятия (детерминация). Определение, таким образом, тесно связано с восхождением от абстрактного к конкретному: этот метод представляет собой не что иное как постепенное движение от неопределенного к определенному, то есть от того уровня рассмотрения предмета, на котором он имеет мало характеристик, к тому уровню, где их большое количество, и они взаимосвязаны между собой. В результате у нас получается такая теоретическая модель предмета исследования, которая с каждым этапом восхождения учитывает все больше и больше деталей изучаемого предмета, и таким образом, может объяснять его все точнее и точнее.^[3]

Если движение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному понимать как уменьшение и увеличение признаков, то возникает следующая трудноразрешимая проблема.

Формальная абстракция производится путём удаления свойств у более «конкретного» предмета. Например, есть реальное государство в определённый исторический период. Устраняем из него всё, что связано с географией, затем устраняем реальные предприятия с их реальным доходом, сотрудниками и т. д. и продолжаем убирать признаки и особенности до тех пор, пока не останется подходящая для задачи абстракция.

Особенно важно, что получившаяся абстракция существует только в голове — у неё целенаправленно устранены признаки реального предмета. Чтобы начать обратное движение, не остаётся другого выхода, кроме как производить обратное действие — добавлять признаки и снова исключительно только в голове исследователя.

И устранение признаков, и добавление могут, и часто производятся, по определённому принципу. Например, более конкретные категории должны зависеть от более абстрактных, а более абстрактные не должны зависеть от более конкретных. Любой такой принцип будет лишь формальным принципом, произвольно взятым мышлением для построения внутри себя системы абстракций. Абстракция с устранёнными свойствами и существующая только в голове теряет способность самодвижения, становится статичной. Поэтому исследователю приходится придумывать формальный принцип и добавлять признаки на основе него.

В противоположность этому, стоимость получается не удалением свойств, а «вытягиванием» стоимости как некоторой целостности из целостного предмета. Вытягивание здесь похоже на осознание, так как фактически вещь, которая вытягивается, остаётся внутри целостности, что кардинально отличает этот путь от формального подхода. Стоимость не становится только мыслительной конструкцией, а остаётся реальной вещью и, как раз за счёт этого, имеет тенденцию к развитию. Движение самой категории в своей наивысшей точке развития порождает следующую категорию. Мышление только наблюдает это движение, речь не идёт об удалении и добавлении признаков в отдельной абстрактной конструкции-модели.

Добавление и устранение признака — работа в голове исследователя. Переход от одной категории к другой — движение самого предмета. Причём этот переход, в отличие от добавления признака, обязательно должен быть рассмотрен через все промежуточные звенья. Можно даже сказать, что именно эти переходы и являются ключевыми моментами для движения предмета и для научной теории об этом предмете. Даже первая категория — стоимость — берётся не сама по себе, а выводится через развитие формы стоимости: простой, развёрнутой и всеобщей.

С чего начинается исследование

В «Капитале» он начинает, таким образом, не с категорий, характеризующих любое хозяйство, а с определений, свойственных капиталистическому способу производства. Первой, наиболее абстрактной, категорией данного типа хозяйства является товар. Поэтому свое исследование в «Капитале» Маркс начинает с товара.^[4]

Исследование начинается с первой категории, в «Капитале» — с товара или со стоимости (в данном контексте это равнозначно). К этому полезно добавить предпосылку, которая часто не упоминается из-за очевидности — исследование начинается с самого предмета, в данном случае с капиталистической системы.

Первая категория выделяется из какого-то предмета. Предмет, в этом смысле, первичен по отношению к первой категории. Но и вторая категория получается не просто развитием первой, а развитием первой как развития самого предмета исследования. Продолжая эту логику, если предположить наличие последней категории, то последняя категория будет совпадать с исходным предметом. Таким образом можно сказать, что исследование начинается с предмета, идёт внутри предмета и завершается исходным предметом.

Возникает вопрос: как можно начать исследование с предмета, если он ещё не познан? А если он познан, то какой смысл начинать с него и приходить в результате к нему же самому? Ответ заключается в форме, в которой находится предмет до начала познания и в результате познания. В начале предмет находится в форме представления. Но не как как расплывчатое общее понятие, а как нечто, произведённое художественным взглядом, как предмет искусства. Предмет логически не расчленён, но в то же время ухвачен целостно. Без такой целостности будет трудно, или даже невозможно, проводить логическое исследование предмета. А в результате логического исследования предмет предстаёт в конкретной форме, как единство различающихся моментов.

Осознание этой предпосылки — всегда удерживаемого в голове предмета исследования — добавляет определённости каждой категории: не стоимость, а капиталистическая стоимость, не абстрактный труд, а капиталистический абстрактный труд и т. д.

Все категории «Капитала» — категории капитализма

Как товар, так и все остальные категории капиталистического хозяйства, имеют двойственный характер. Так что можно выделить два ряда категорий, описывающих капиталистический способ производства. В первом ряду категорий находятся понятия общие как для данного, так и для других типов (первобытного, рабовладельческого, феодального и пр.) типов хозяйств. К такого рода категориями относятся потребительная стоимость, труд, средство производства, рабочая сила и т. д. Ко второму ряду относятся понятия, присущие исключительно капиталистическому хозяйству (например, стоимость, прибавочная стоимость, процент и т. д.). Категории второго ряда Маркс называет экономическими, поскольку именно они исторически являлись предметом исследования политической экономии.

Каждая экономическая категория представляет собой овеществленное производственное отношение. То есть мы можем установить однозначное отношением между той или иной категорией и тем или иным производственным отношением, складывающимся между людьми в процессе капиталистического производства.^[5]

Исходя из предыдущего положения о подразумеваем всегда предмете исследования, можно поставить под сомнение тезис о том, что некоторые категории являются общими для всех форм хозяйства. Попробуем рассмотреть все без исключения категории, если они входят в теорию капиталистического способа производства, как категории, присущие исключительно капиталистическому хозяйству. Такая попытка может выглядеть следующим образом: рассмотрим для примера потребительную стоимость и рабочую силу.

Потребительная стоимость может быть понята как сама полезная вещь. Такое понимание вполне соответствует первым абзацам первой главы «Капитала».

Полезность вещи делает её потребительной стоимостью. Но эта полезность не висит в воздухе. Обусловленная свойствами товарного тела, она не существует вне этого последнего. Поэтому товарное тело, как, например, железо, пшеница, алмаз и т. п., само есть потребительная стоимость, или благо. Этот его характер не зависит от того, много или мало труда стоит человеку присвоение его потребительных свойств. При рассмотрении потребительных стоимостей всегда предполагается их количественная определённость, например дюжина часов, аршин холста, тонна железа и т. п. Потребительные стоимости товаров составляют предмет особой дисциплины — товароведения. Потребительная стоимость осуществляется лишь в пользовании или потреблении. Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма. При той форме общества, которая подлежит нашему рассмотрению, они являются в то же время вещественными носителями меновой стоимости. ^[6]

Полезная вещь без дальнейших определений очевидно присуща любому хозяйству. Посмотрим дальше. Если товар — просто полезная вещь, то есть используется или потребляется, то эту вещь не имеет смысла выносить на рынок. Владелец полезной вещи сам использует или употребляет свою вещь. Об этом тоже сказано дальше в первой главе.

Вещь может быть потребительной стоимостью и не быть стоимостью.^[7]

Но ведь такая потребительная стоимость и не имеет никакого смысла для экономической теории. В теорию потребительная стоимость попадает только тогда, когда вещь становится товаром. А такая потребительная стоимость уже не просто полезная вещь. Рассмотрим фрагмент из второй главы.

Товаровладельца отличает от его товара именно то обстоятельство, что для товара каждое другое товарное тело служит лишь формой проявления его собственной стоимости. Прирождённый уравнитель и циник, товар всегда готов обменять не только душу, но и тело со всяким другим товаром, хотя бы этот последний был наделён наружностью, ещё менее привлекательной, чем у Мариторнес. Эту отсутствующую у товара способность воспринимать конкретные свойства других товарных тел товаровладелец пополняет своими собственными пятью и даже более чувствами. Его товар не имеет для него самого непосредственной потребительной стоимости. Иначе он не вынес бы его на рынок. Он имеет потребительную стоимость для других. Для владельца вся непосредственная потребительная стоимость товара заключается лишь в том, что он есть носитель меновой стоимости и, следовательно, средство обмена.^[8]

Тут мы видим уже другое понимание потребительной стоимости. Оно состоит из двух частей.

1. Потребительная стоимость — это вещь, полезная для другого.

2. Потребительная стоимость товара как особая потребительная стоимость — возможность его обменять. Потребительной стоимостью становится определённость самой экономической формы.

Такое понимание потребительной стоимости уже отличается от просто полезной вещи. Это уже потребительная стоимость, специфичная для капиталистического способа производства.

Сходная ситуация с рабочей силой. Рабочую силу как способность человека к трудовой деятельности можно представить в любом обществе. Но в капиталистическом обществе эта категория означает определённый способ взаимодействия между людьми. Рабочая сила становится товаром и продаётся. Само понятие рабочей силы в капитализме подразумевает её продажу как товара. Способность к труду ремесленника или капиталиста уже не получится рассмотреть в абсолютно том же смысле, как рассматривается рабочая сила наёмного рабочего.

В представленных примерах потребительная стоимость и рабочая сила выглядят уже не как общие понятия, которые одинаково можно абстрагировать с помощью выделения общих признаков в любом обществе, а как категории особенного способа производства, моменты в его внутреннем движении.