Развитие формы денег

15.09.2025

Вторая глава «Капитала» углубляет процесс развития стоимости, описанный в третьем разделе первой главы^[1]. Результатом этого процесса является появление денежной формы стоимости.

Рассмотрим далее процесс развития экономических форм вещей, а значит, и общественных отношений, закреплённых в этих вещных свойствах. Начнём с первой общественной функции денег — меры стоимости.

Но пока мы знаем только одну функцию денег: служить формой проявления товарной стоимости, или материалом, в котором величины товарных стоимостей находят себе общественное выражение.^[2]

Мера стоимости

В своём развитии форма стоимости дошла до денежной формы. Это означает лишь то, что каждый товаропроизводитель выражает стоимость своего товара в потребительной стоимости одного общего для всех товара.

Так как выражение товарных стоимостей в золоте носит идеальный характер, то для этой операции может быть применимо также лишь мысленно представляемое, или идеальное, золото. Каждый товаровладелец знает, что он ещё далеко не превратил свои товары в настоящее золото, если придал их стоимости форму цены, или мысленно представляемого золота, и что ему не нужно ни крупицы реального золота для того, чтобы выразить в золоте товарные стоимости на целые миллионы. Следовательно, свою функцию меры стоимостей деньги выполняют лишь как мысленно представляемые, или идеальные, деньги. Это обстоятельство породило самые нелепые теории денег. Хотя функцию меры стоимостей выполняют лишь мысленно представляемые деньги, цена всецело зависит от реального денежного материала. Стоимость, т. е. количество человеческого труда, содержащегося, например, в одной тонне железа, выражается в мысленно представляемом количестве денежного товара, содержащем столько же труда.^[3]

Мера стоимости — особенное социальное отношение, или особенный (отличающийся от других) момент взаимодействия людей. Это отношение отличается как от предыдущих форм стоимости, так и от последующих экономических форм. Исследование заключается в наблюдении за развитием (образование) этих форм. Поэтому попробуем проследить логику экономической формы меры стоимости.

Чтобы понять эти формы в их чистом виде, необходимо прежде всего отвлечься от всех моментов, которые не имеют ничего общего со сменой форм и образованием форм как таковыми.^[4]

В отличие от предыдущих форм каждый производитель (относительная форма стоимости) выражает стоимость своего товара в одном и том же универсальном товаре. Этот способ объединяет все товары и всех производителей. Выразить стоимость в денежном товаре — значит указать определённое количество денежного товара. Золото становится денежным товаром благодаря своим свойствам: делимости и однородности каждой части. Благодаря однородности, для выражения стоимости товара в золоте достаточно указать определённое количество его потребительной стоимости. Потребительная стоимость золота, или золото как золото, измеряется своей массой. Отсюда получается способ выражения стоимости: 1 сюртук равен 10 граммам золота.

Для измерения потребительной стоимости золота используются единицы измерения массы. Так как товар в относительной форме стоимости выражает свою стоимость в потребительной стоимости эквивалента, то единицы измерения массы начинают использоваться для измерения стоимости. Каждый товаропроизводитель, действуя по логике меры стоимости, выражает стоимость товара в единицах измерения массы, применительно к золоту. Одновременно существуют различные системы измерения массы у разных народов и в разных местностях. Возникает противоречие. Развитие формы стоимости пришло к тому, чтобы все производители выражали стоимость одинаково — в одном и том же товаре и для одинакового выражения стоимости нужно использовать одинаковые единицы измерения — в данном случае одинаковые единицы измерения массы. Однако единицы измерения массы у товаропроизводителей различаются.

Одну и ту же массу можно измерить разными единицами измерения массы. Но для совершения обмена производителям нужно договориться, что они выражают свои товары в равной массе золота. Исходя из этого, акты выражения стоимости тяготеют к тому, чтобы оба производителя использовали одну и ту же единицу измерения стоимости. Выбор этой единицы может произойти только из тех, которые уже используются товаропроизводителями.

Разные единицы измерения массы, хоть и различны, остаются единицами измерения массы. Тем не менее, выбор одной из них означает уход от строгого выражения стоимости в единицах массы. Для одного товаропроизводителя единица измерения стоимости может совпадать с единицей массы, но для другого — уже нет. Следовательно, общая единица измерения стоимости перестаёт быть тождественной единице измерения массы и отделяется от неё. Именно это и означает переход от меры стоимости к масштабу цен.

Масштаб цен

Как мера стоимостей и как масштаб цен деньги выполняют две совершенно различные функции.^[5]

О каких функциях идёт речь? О функциях, которые выполняют вещи внутри человеческой деятельности, связанной с производством. Эти же функции являются особыми экономическими формами вещей. Масштаб цен ошибочно может восприниматься лишь как система единиц измерения — но это лишь вещная сторона социального отношения. Вещную сторону масштаба цен демонстрирует следующий фрагмент:

Мерой стоимостей они являются как общественное воплощение человеческого труда, масштабом цен — как фиксированный вес металла. Как мера стоимости они служат для того, чтобы превращать стоимости бесконечно разнообразных товаров в цены, в мысленно представляемые количества золота; как масштаб цен они измеряют эти количества золота. Мерой стоимостей измеряются товары как стоимости; напротив, масштаб цен измеряет различные количества золота данным его количеством, а не стоимость данного количества золота весом других его количеств. Для масштаба цен определённый вес золота должен быть фиксирован как единица измерения.^[6]

Перейдём к социальной стороне категории. Масштаб цен, как общественное отношение, заключается в том, что товаропроизводители выражают стоимость не в единицах измерения массы, а в специально предназначенных для этого единицах измерения.

Единицы измерения масштаба цен в конечном итоге сводятся к потребительной стоимости золота — к его массе. Но в то же время они уже не являются единицами измерения массы, а становятся единицами измерения стоимости. Мера стоимости и масштаб цен оба сводятся к потребительной стоимости золота, что их роднит, но сводятся к ней по-разному — что их различает.

Изменение кажется малозначительным: производители измеряют стоимость в единицах массы или в условных единицах, соответствующих определённой массе. И действительно, это небольшое изменение в способе совместного действия людей. Но ряд таких небольших изменений приводит к крупным различиям, таким как обмен по стоимости и обмен по ценам производства.

Масштаб цен ещё не является современной валютной единицей вроде рублей или долларов. Это лишь одно из первых движений способа выражения стоимости в направлении появления таких единиц. Масштаб цен гораздо ближе к выражению стоимости в единицах измерения массы, чем к современным деньгам.

Благодаря этим историческим процессам отделение денежного названия весовых количеств металла от их обычных весовых названий становится народным обыкновением. Так как денежный масштаб, с одной стороны, совершенно условен, а, с другой стороны, должен пользоваться всеобщим признанием, то он, в конце концов, регулируется законом.^[7]

Всеобщая форма стоимости начинает решать проблему точности выражения стоимости. Например, выражая стоимость через скот, трудно установить точные пропорции из-за различий между животными и невозможности их деления. Мера стоимости продолжает эту тенденцию, устанавливая массу золота как средство выражения стоимости — вещь, которая однородна и делима. Масштаб цен идёт ещё дальше, добавляя ступень, которая отделяет величину стоимости как таковую от её выражения в свойствах физического тела товара. Эта тенденция приведёт к дальнейшему разрыву стоимости и товарного тела с появлением монеты.

Каждый товаропроизводитель (в относительной форме стоимости) выражает стоимость, используя масштаб цен. Акты выражения стоимости в единицах масштаба цен для каждого вида товара повторяются снова и снова. Повторение одинаковых действий приводит к их закреплению (кристаллизации), фиксации в виде нового социального свойства вещи — движение масштаба цен порождает цену.

Цена

Итак, цены, или количества золота, в которые идеально превращаются стоимости товаров, выражаются теперь в денежных названиях, или законодательно установленных счётных названиях золотого масштаба.^[8]

Каждая вещь имеет цену. Цена — социальное свойство вещи, а значит является овеществлённым общественным отношением. Человек с рождения видит цены вокруг себя и действует в соответствии с ними. Наличный способ существования не всегда вызывает повод усомниться в таком порядке вещей, и только в моменты помутнения сознания от чтения непопулярной литературы может показаться глупостью наличие у каждой вещи стоимости и цены. Дело же заключается в том, чтобы вскрыть объективные предпосылки этой «глупости» и подвергнуть её действительной критике.

Определённый способ взаимодействия людей наделяет вещь таким свойством, как цена. Какой это способ, или, что то же самое, какое это общественное отношение? Это регулярное выражение стоимости товаров в единицах масштаба цен. Кристаллизация здесь заключается не просто в фиксации способа действия в социальном свойстве вещи, а одновременно в «вызревании» нового способа деятельности внутри предыдущего. По сути, цена — это длящийся масштаб цен, непрерывное выражение стоимости товара в единицах масштаба цен.

«Цена — стоимость товара, выраженная в деньгах» — одно из распространённых определений. Такие определения верны в том смысле, что отражают одну из сторон явления. И они неверны из-за недостаточности и из-за вещного акцента. Цена, понятая не как способ деятельности, теряет свою историческую природу. Вещной акцент не позволяет увидеть происхождение и изменение (развитие) способов деятельности людей.

Выражение стоимости происходит уже не только во время акта обмена, но постоянно — вещь обладает ценой в момент производства, после продажи и даже до начала производства. Выраженная стоимость в единицах масштаба цен слилась с товаром настолько, что само выражение стоимости больше не подразумевается: у товара просто есть такое свойство, как цена. Производитель знает цену товаров, что означает, что он знает её количественную величину. Но более важно, что производитель знает и даже не обращает внимания на то, что у вещи вообще есть цена. Более того, производителю очевидно, какие способы взаимодействия возможны с вещами, наделёнными ценой. Товаропроизводитель знает, какая цена у какого товара, и использует это знание для планирования своих действий. Цена — свойство вещи — управляет человеком. Речь идёт уже не просто о количественной характеристике, а об овеществлённой экономической форме.

Выражение стоимости происходило во всех более абстрактных общественных отношениях: от простой формы стоимости до масштаба цен. Однако именно масштаб цен настолько развитый способ выражения стоимости, что регулярное выражение стоимости оставляет на товаре общественный след в виде цены. Например, в развернутой форме стоимости «цена» выглядела бы как ряд величин потребительных стоимостей разных товаров. Масштаб цен представляет универсальный для всех товаропроизводителей способ выражения стоимости — одну и ту же единицу измерения, что и приводит к овеществлению результата выражения стоимости.

Производитель устанавливает цену своего товара на основе других цен — настоящих и прошлых. В этом проявляется связь и взаимозависимость производителей: существующих, прошлых и будущих. Социальное свойство вещи указывает товаропроизводителю, что, сколько и когда производить. Через субъективный акт установки цены проявляется объективная зависимость производителей друг от друга и от производительных сил. Цена — способ связи частного хозяйства с общественным производством.

Овеществление общественного отношения означает, что люди общаются через вещь. Вещь — не просто канал передачи сообщения, как воздух или электричество, а сама служит участником общения. Товаропроизводитель хочет решить, что ему производить: рубить дрова или ловить рыбу. Он выходит на рынок и смотрит, какие сейчас цены. Исходя из этого, планирует производство, которое кажется ему выгодным. Суть взаимодействия в том, что происходит общение между производителями — не напрямую, а через свойство вещи — цену. Производитель выбрал рубить дрова, выходит на рынок и устанавливает цену ниже конкурентов, чтобы быстрее продать. Товаропроизводитель сказал своё слово на языке вещей. Другие производители слышат это и меняют свои действия. Всё это — цена как отношение между людьми, или цена как форма общения.

Форма цены обладает особенностями, развившимися из предыдущих форм. В простом товарном обращении вполне возможно несовпадение стоимостей при обмене из-за качественных различий потребительной стоимости. Всеобщая форма стоимости, мера стоимости и масштаб цен постепенно решают эту проблему — физические ограничения товарного тела эквивалента уже почти не мешают точно выразить стоимость. Вместо этого с фиксацией цены как свойства вещи возникает гораздо больше социальных возможностей для отклонения цены, как зафиксированной в товаре выраженной стоимости, от самой стоимости. Более того — эти отклонения становятся необходимым механизмом связи производителей.

Но если цена как показатель величины стоимости товара есть в то же время показатель его менового отношения к деньгам, то отсюда не вытекает обратного положения, что показатель менового отношения товара к деньгам неизбежно должен быть показателем величины стоимости. <...> Величина стоимости товара выражает, таким образом, необходимое, имманентное самому процессу созидания товара отношение его к общественному рабочему времени. С превращением величины стоимости в цену это необходимое отношение проявляется как меновое отношение данного товара к находящемуся вне его денежному товару. Но в этом меновом отношении может выразиться как величина стоимости товара, так и тот плюс или минус по сравнению с ней, которым сопровождается отчуждение товара при данных условиях. Следовательно, возможность количественного несовпадения цены с величиной стоимости, или возможность отклонения цены от величины стоимости, заключена уже в самой форме цены. И это не является недостатком этой формы, — наоборот, именно эта отличительная черта делает её адекватной формой такого способа производства, при котором правило может прокладывать себе путь сквозь беспорядочный хаос только как слепо действующий закон средних чисел.^[9]

Начиная с простой формы стоимости всё дальнейшее развитие определяется относительной формой стоимости. Товаропроизводитель выражал стоимость своего товара, и это привело к фиксации цены как вещного свойства. Рассмотрим, что означает эта фиксация. Образно — товаропроизводитель выносит товар на рынок и прикрепляет к нему ценник. Само действие имеет смысл только при наличии следующего шага — продажи. Наличие на рынке товара с ценой — начало акта купли-продажи. Товаропроизводители становятся продавцами и покупателями.

Установка цены — исходная точка для перехода к следующему отношению. Но не как отдельная точка, от которой идёт линия к следующей категории. Цена не изолирована от масштаба цен и средства обращения — она сама является способом перехода от одного к другому. Между различающимися общественными отношениями нет промежутка, который можно было бы обозначить как «переход». Сам способ взаимодействия людей и есть тот переход, который порождает следующий способ.

Итак, чтобы на деле выступить в качестве меновой стоимости, товар должен совлечь с себя свою натуральную плоть, превратиться из мысленно представляемого золота в золото действительное … Наряду со своим реальным образом, например образом железа, товар может обладать в цене идеальным образом стоимости, или мысленно представляемым образом золота, но он не может быть одновременно действительным железом и действительным золотом. Для того чтобы дать ему цену, достаточно приравнять к нему мысленно представляемое золото. Но он должен быть замещён действительным золотом, чтобы сыграть для своего владельца роль всеобщего эквивалента.^[10]

Средство обращения

Чтобы продать товар, сначала нужно установить ему цену. Но и цена устанавливается именно для того, чтобы продать товар. Товар не продать без цены, но и цена предполагает продажу. На этом моменте полезно остановиться и углубиться в особенности связи между экономическими категориями.

Форма средства обращения — обмен товарами с помощью денег. Цена, масштаб цен, мера стоимости, всеобщая форма стоимости и другие категории выражали отличающиеся от средства обращения типы взаимодействия людей. И именно средство обращения позволяет не просто выразить стоимость, а произвести сам обмен. Означает ли это, что до этого не было обмена товаров, например, в развернутой форме? И да, и нет. Вопрос может подразумевать понимание развития формы стоимости как исторических этапов: сначала племена обменивались и это соответствует такой-то форме стоимости, потом появились деньги и т. д. Этот способ понимания ухватывает лишь одну сторону логики, выраженной через экономические категории. Логика развития предмета действительно помогает понять исторический процесс, но не описывает его напрямую. Она показывает, как оформляется и закрепляется предмет в целом. Поскольку это логика появления предмета как предмета (а не его эмпирической истории), она остаётся логикой его существования. Кроме того, логика развития капиталистических отношений совпадает с логикой их овеществления.

Каждое общественное отношение порождает следующее, а значит — и всё целое. Одновременно каждая категория подразумевает целое, поскольку сама является его моментом. Целое — это движение своих моментов, поэтому каждая категория подразумевает все остальные категории. Целое как бы разрастается во всех своих моментах одновременно.

Форма цены предполагает отчуждаемость товаров за деньги и необходимость такого отчуждения. С другой стороны, золото функционирует как идеальная мера стоимости только потому, что оно уже обращается как денежный товар в меновом процессе. В идеальной мере стоимостей скрывается, таким образом, звонкая монета.^[11]

Товарный обмен существует давно. И столько времени, сколько он существует, столько и идёт закрепление логики его существования. Золото было простым товаром, потом деньгами, но овеществление денежной формы и слияние её с золотом — не разовый акт, а процесс, продолжающийся до сегодняшнего дня. Движение категорий теоретической экономии отражает этот и другие процессы развития товарного общества.

Вернёмся к продаже. Продажа связана со сменой экономических форм вещей. Рассмотрим следующий фрагмент.

Поскольку процесс обмена перемещает товары из рук, где они являются непотребительными стоимостями, в руки, где они являются потребительными стоимостями, постольку этот процесс есть общественный обмен веществ. Продукт одного полезного вида труда становится на место продукта другого полезного вида труда. Товар, достигнув пункта, где он служит в качестве потребительной стоимости, выпадает из сферы товарного обмена и переходит в сферу потребления. Нас интересует здесь лишь первая сфера. Поэтому мы будем рассматривать весь процесс лишь со стороны формы, следовательно, лишь смену форм, или метаморфоз, товаров, которая опосредствует общественный обмен веществ.

Совершенно неудовлетворительное понимание этой смены форм обусловливается, если даже не считать неясности в самом понимании стоимости, тем обстоятельством, что каждое изменение формы товара совершается путём обмена двух товаров: простого товара и денежного товара. Когда обращают внимание только на этот вещественный момент, обмен товара на золото, упускают из виду как раз то, что́ следовало бы видеть прежде всего, а именно то, что́ происходит с формой товара. Упускают из виду, что золото, рассматриваемое только как товар, ещё не есть деньги, и что другие товары при помощи своих цен сами относят себя к золоту как своему собственному денежному образу.^[12]

Речь идёт о смене формы товара в процессе обмена Т — Д — Т. Как и раньше, ключевую роль играет относительная форма стоимости. Только внимание к ней позволяет разобраться в логике процесса. Товаропроизводитель сначала — продавец, потом — покупатель. Относительная форма стоимости меняет форму: с товарной на денежную, затем обратно. Но это остаётся одна и та же относительная форма стоимости — в этом и заключается «смена формы».

Ту же идею можно выразить иначе: когда производитель продаёт товар, у него уходит только тело товара, которое заменяется другим товарным телом — золотом. Но «душа» товара — произведённая стоимость, остаётся и лишь меняет форму.^[13] Затем она снова меняется на товарную при покупке — и снова речь не только о передаче тела, а о смене формы исходного товара. Исходный товар как-бы остаётся у производителя во время всего процесса обмена Т — Д — Т, что роднит этот процесс с его первоосновой — простым обменом Т — Т.

Смена формы товара реализуется через передачу товаров, и главную роль в этом процессе играет вещь с новым общественным свойством — средство обращения. Золото замещает проданный товар своим телом, но дело не в перемещении вещества — тел товара и золота. Продажа меняет форму исходного товара с товарной на денежную. Из-за этого меняется характер владельца — с владельца товара на владельца денег, с продавца на покупателя. Завершится этот обмен товаров только покупкой Д — Т. Телесное и стоимостное бытие товара завершается только окончанием всего процесса Т — Д — Т.

Когда продавец продаёт товар, он пассивен — ждёт покупателя. Покупатель активен — выбирает, что купить. За золотом закрепляется общественное свойство предмета обращения. Это свойство даёт владельцу золота способность активно устанавливать отношение обмена.

Как посредник в процессе обращения товаров, деньги приобретают функцию средства обращения.^[14]

Средство обращения порождает определённый тип взаимодействия людей. Предмет наделяется силой создавать отношения только потому, что эти отношения уже зафиксированы в его вещной форме. Отношение реализуется только как передача вещей. Вещь становится способом существования отношения между людьми.

Товарное обращение не только формально, но и по существу отлично от непосредственного обмена продуктами. В самом деле, присмотримся к только что описанному процессу. Ткач несомненно обменял холст на библию, собственный товар — на чужой. Но это явление существует как таковое только для него самого. Продавец библии, предпочитающий горячительный напиток холодной святости, вовсе не думал о том, что на его библию обменивается холст; равным образом ткач совершенно не подозревает, что на его холст обменена пшеница и т. д. Товар лица В замещает товар лица А, но А и В не обмениваются взаимно своими товарами. Фактически может случиться, что А и В покупают взаимно друг у друга, но такое случайное совпадение отнюдь не вытекает из общих условий обращения товаров. С одной стороны, мы видим здесь, как обмен товаров разрывает индивидуальные и локальные границы непосредственного обмена продуктами и развивает обмен веществ человеческого труда. С другой стороны, здесь развивается целый круг общественных связей, которые находятся вне контроля действующих лиц и носят характер отношений, данных от природы. Ткач может продать холст лишь потому, что крестьянин уже продал пшеницу; любитель водки может продать библию лишь потому, что ткач продал холст; винокур может продать свой горячительный напиток лишь потому, что другой продал напиток живота вечного и т. д.^[15]

В определённом смысле разница между Т — Т и Т — Д — Т незначительна. В обоих случаях товаропроизводитель обменял свой товар на продукт чужого труда. Отличие — в форме процесса, что и отражают эти схемы. В Т — Т форма исходного товара не меняется. Производитель был владельцем товарной формы и остался владельцем товарной формы. Во втором случае — меняется: производитель был владельцем товарной формы, стал владельцем денежной, затем снова товарной. Такая смена формы является новым общественным отношением.

Одно дело — пекарь напрямую обменивает хлеб на молоко, сюртук, обувь. Другое — пекарь получает за хлеб деньги и далее обменивает их на нужные товары. Первое порождает стабильные связи между людьми, второе — вариативность.

Средство обращения, со стороны одного производителя, служит для обмена одного товара на другой. Но производителей много, и каждый подчинён той же логике. Средство обращения, как и остальные категории, является особенностью каждого производителя и одновременно — особенной экономической целостностью, внутри которой товаропроизводители действуют. Взаимное влияние товаропроизводителей друг на друга в рамках особенного общественного отношения определяет содержание этой категории.

Благодаря средству обращения товарообмен начинает проходить по самым разнообразным цепочкам. Пекарь продал хлеб и стал владельцем средства обращения. Теперь он может купить яйца у любого производителя, выбирая по цене. Это удобнее и эффективнее для пекаря, поэтому закрепляется в практике. Закрепление способа действия укрепляет силу вещной категории — средства обращения. Деньги как форма порождаются товарным обращением — закреплением обмена товара на товар, опосредованного денежным товаром. В самой примитивной форме деньги выступают как средство обращения.

Поскольку каждая категория — момент целого, важно отличать внешне похожие, но относящиеся к другим социально-экономическим укладам обмены. Не всякий обмен золота на вещь указывает на его функцию как средства обращения. Средство обращения — называется так потому, что осуществляет функцию обращения товаров — всю цепочку Т — Д — Т со стороны одного производителя (при фиксированной относительной стоимости). А эта цепочка выражает именно товарные отношения, возникающие из общественной несогласованности производителей.

Средство обращения реализует цепочку смены формы Т — Д — Т. Эта же цепочка — единство двух актов: Т — Д и Д — Т. Единство предполагает разделённость. А разделённость актов — зарождение следующего типа взаимодействия людей — сокровища. Зародыш сокровища — временное хранение денег между продажей и покупкой.

Купля и продажа представляют собой один и тот же акт как взаимоотношение двух полярно противоположных лиц — владельца денег и товаровладельца. Но, как действия одного и того же лица, они образуют два полярно противоположных акта. Таким образом, тождество продажи и купли предполагает, что товар становится бесполезным, когда он, будучи брошен в алхимическую реторту обращения, не выходит из неё в виде денег, не продаётся товаровладельцем, а следовательно, не покупается владельцем денег. Это тождество предполагает далее, что процесс обмена, если он удаётся, есть некоторая пауза, известный период в жизни товара, который может быть более или менее продолжительным. … Никто не может продать без того, чтобы кто-нибудь другой не купил. Но никто не обязан немедленно покупать только потому, что сам он что-то продал.^[16]

Монета

Из функции денег как средства обращения возникает их монетная форма. Весовая часть золота, мысленно представленная в цене, или денежном названии товаров, должна противостать последним в процессе обращения как одноимённый кусок золота, или монета. Как и установление масштаба цен, чеканка монет попадает в руки государства.^[17]

Монета — такая же социальная форма вещи, как и другие категории. Она представляет особое общественное отношение. Примечательно, что монетная форма накладывается на вещь только при определённой физической форме.

До появления монеты средство обращения накладывается на слитки золота, различающиеся количественно в единицах измерения масштаба цен. Золото, хоть и делится на одинаковые части, но его удобно делить только идеально, а не при каждом акте обмена. Однородность золота абсолютна тоже только тогда, когда золото представляется; реальные же золотые слитки могут содержать примеси в различном количестве. Отсюда — потребность в более или менее одинаковых, как по весу, так и по качеству, порциях золота, которыми удобно вести обмен. Ещё лучше, если такую порцию золота можно будет легко отличить от поддельной, и если кто-то сможет гарантировать её качество и вес без дополнительной проверки при каждом акте обмена. На таких основаниях средство обращения замещается монетой.

Указанная причина появления монеты является одновременно логикой отвердевания монеты как формы вещи. Материально-технические (физические, биологические и др.) обстоятельства — это тот контур, внутри которого происходит движение общественных отношений. Физические особенности вещи, такие как примеси в реальном золоте или неудобство его деления, становятся предпосылками и основой для развития общественных отношений и их кристаллизации в формах вещей. Одновременно с этим социальные отношения не сводятся к физическим свойствам вещей и не выводятся из них: монета как способ взаимодействия людей порождена средством обращения, а не физическими особенностями золота. Общественная логика использовала и подчинила себе физические особенности вещи.

Главное отличие монеты от средства обращения — реальное количество потребительной стоимости начинает расходиться с той стоимостью, которую номинально выражает монета. Изменение, как и любое изменение в общественных отношениях, тонкое, но принципиальное. Если масштаб цен отделял единицы измерения потребительной стоимости золота от единиц измерения стоимости, но сохранял между ними стабильное соотношение, то монета уже отрывает сами единицы измерения стоимости от реального веса содержащегося в монете золота. Возможно, это движение общественного отношения — один из первых шагов к отказу от золотого стандарта.

А именно, в обращении золотые монеты стираются, одна больше, другая меньше. Название золотой монеты и количество её золотой субстанции, её номинальное и её реальное содержание начинают мало-помалу расходиться. Одноимённые золотые монеты приобретают различную стоимость, так как они имеют теперь различный вес. Золото как средство обращения отклоняется от золота как масштаба цен и вместе с тем перестаёт быть действительным эквивалентом товаров, цены которых оно реализует.

…

Если само обращение денег отделяет реальное содержание монеты от номинального содержания, отделяет её металлическое бытие от её функционального бытия, то в нём уже скрыта возможность заместить металлические деньги в их функции монеты знаками из другого материала или простыми символами.^[18]

Внешне использование средства обращения и монеты выглядит одинаково. Продавец обменял товар на золото определённого веса, а затем на это же золото купил новый товар. Форма потребительной стоимости золота — слиток или монета — относится к вещи, а не к экономической форме вещи, и поэтому не является ключевой особенностью общественного отношения. Различие между средством обращения и монетой, как и между любыми другими категориями, относится к области отношений между людьми. Величина стоимости, которую выражает средство обращения, находится в строгой зависимости от массы золота, т. е. количества потребительной стоимости вещи, находящейся в форме средства обращения. Величина стоимости, которую выражает монета, имеет иной характер: она, хоть и зависит от массы золота в монете, уже может отклоняться от неё. Возникает разрыв между величиной стоимости, которую выражают деньги, и величиной их потребительной стоимости. Следствием этого является появление бумажных денег, рассмотрение которых выходит за рамки данной статьи.

Сокровище

Акты продажи (Т — Д) и купли (Д — Т) разделены во времени и пространстве. Это означает, что товаропроизводитель удерживает деньги у себя после продажи и до момента покупки. Это удержание денег является необходимостью и способом существования общественных отношений средства обращения и монеты. Одновременно с этим оно знаменует начало выделения нового отношения — сокровища.

Непрерывный кругооборот двух противоположных товарных метаморфозов, или постоянная смена актов продажи и купли, проявляется в неустанном обращении денег, или в их функции perpetuum mobile [непрерывно действующего механизма] обращения. Деньги иммобилизуются или превращаются, как говорит Буагильбер, из meuble [движимого] в immeuble [недвижимое], из монеты в деньги, как только прерывается ряд метаморфозов, и продажа уже не дополняется непосредственно следующей за ней куплей.^[19]

Рассмотрим причины развития отношений средства обращения и монеты в сокровище. Эти причины находятся в самом товарном обращении. Чтобы товарообращение совершилось, товаропроизводитель должен сначала продать товар, а затем приобрести другой товар. Покупая товар, товаропроизводитель выступает как продавец, как владелец средства обращения, обладающий способностью совершить обмен по своей воле. Продавая товар, товаропроизводитель ожидает покупателя. Реализация необходимой общественной связи всех товаропроизводителей через случайные акты купли-продажи приводит к тому, что произведённый товар могут купить или не купить, купить сразу или с задержкой. Эта особенность товарного производства — нестабильность его связей — приводит к необходимости накопления у товаропроизводителя денег, чтобы приобретать необходимые для продолжения жизни и производства товары даже в случае задержки с продажей собственных товаров.

При дальнейшем развитии товарного производства каждый товаропроизводитель должен обеспечить себе nexus rerum, известный «общественно признанный залог». Его потребности непрерывно вновь и вновь заявляют о себе и непрерывно побуждают его покупать чужие товары, в то время как производство и продажа его собственного товара стоит времени и зависит от случайностей.^[20]

Капитал. Глава 3.

Накопление сокровища содержит логический парадокс.

Чтобы купить, не продавая, он должен сначала продать, не покупая. Кажется, что эта операция, если представить её как общее правило, сама себе противоречит. Однако в местах их добычи благородные металлы непосредственно обмениваются на другие товары. Здесь имеет место продажа (со стороны товаровладельцев) без купли (со стороны владельцев золота или серебра). И последующие продажи без следующих за ними актов купли лишь опосредствуют дальнейшее распределение благородных металлов между всеми товаровладельцами. Таким образом, во всех пунктах обращения накопляются золотые и серебряные сокровища самых различных размеров.^[21]

Этот парадокс интересен не своим разрешением, а тем способом, которым он поставлен. Если подумать, то для товаропроизводителя, чтобы что-то купить без продажи своего товара, нужно заранее что-то продать и ничего не покупать. В этом нет никакой проблемы — люди так иногда и делают. Что же означает представить эту операцию «как общее правило»? Это и означает рассмотреть категорию сокровища (как и любую другую) одновременно как способ действия каждого товаропроизводителя и как результат их взаимодействия друг с другом.

В этом случае получается следующее: каждый товаропроизводитель хочет купить, не продавая. Для этого каждый из них заранее пытается продать, не покупая. Но если все товаропроизводители одновременно пытаются продать, не покупая, то некому купить ни один из товаров. Все производители выступают в роли продавцов, и никто — в роли покупателя.

И выход из этого парадокса обнаруживается в том, что среди всех товаропроизводителей действительно существуют такие, которые покупают, ничего до этого не продав. Это — золотодобытчики. Как сам логический парадокс, так и его разрешение можно понять только через осмысление категории как способа взаимодействия людей, причём с одновременным учётом двух моментов: действий каждого товаропроизводителя в отдельности и того общественного результата, который порождают действия всех производителей вместе.

В отличие от средства обращения, приобретение сокровища не подразумевает дальнейшего обмена сокровища на товар. Вещь остаётся той же — слитки или монеты, — но её социальная функция становится иной. Вещь перестаёт играть роль промежуточного звена в обращении товаров: вместо цепочки Т — Д — Т остаётся лишь Т — Д.

Рассмотрим, как происходит овеществление. После продажи производитель не покупает новый товар, а сохраняет у себя золото. В случае сокровища золото перестаёт восприниматься владельцем и другими людьми как предмет, который нужно сразу обменять на другой, как овеществлённый способ получения желаемого товара. Золото в форме сокровища воспринимается как способ накопления самой возможности такого обмена. Накопление физического золота — вещная сторона, а накопление стоимости — социальная характеристика этого отношения. Накопление вещи как стоимости возможно и осмысленно только внутри системы определённых общественных отношений.

Уже с самых первых зачатков товарного обращения возникают необходимость и страстное стремление удерживать у себя продукт первого метаморфоза — превращённую форму товара, или его золотую куколку. Товар продают не для того, чтобы купить другие товары, а для того, чтобы заместить товарную форму денежной. Из простого посредствующего звена при обмене веществ эта перемена формы становится самоцелью. Отчуждённая форма товара встречает препятствия к тому, чтобы функционировать в качестве абсолютно отчуждаемой формы товара, или в качестве лишь его мимолётной денежной формы. Вследствие этого деньги окаменевают в виде сокровища, и продавец товаров становится собирателем сокровищ.^[22]

Как и любой способ бытия людей, сокровище — особенная форма взаимодействия, порождающая специфические для неё черты психологии человека. Если мера стоимости и цена заставляют примерять форму цены к любым вещам, то сокровище порождает типы поведения и качества, соответствующие процессу накопления сокровищ.

Чтобы удержать у себя золото как деньги, т. е. как элемент созидания сокровищ, надо воспрепятствовать его обращению, его растворению как покупательного средства в средствах потребления. Следовательно, созидатель сокровищ приносит потребности своей плоти в жертву золотому фетишу. Он принимает всерьёз евангелие отречения. Но, с другой стороны, он может извлечь из обращения в виде денег лишь то, что он даёт обращению в виде товара. Чем больше он производит, тем больше он может продать. Трудолюбие, бережливость и скупость — вот, следовательно, его основные добродетели; много продавать, мало покупать — в этом вся его политическая экономия.^[23]

Накопление сокровищ — естественный и необходимый способ существования простого товарного производства. Одновременно с этим сокровище противоречит простому товарному обмену и начинает тенденцию к его преодолению. Логика товарного обращения: произвёл товар — продал товар — купил другой товар. Сокровище ломает эту логику, останавливая обмен. Оно необходимо, поскольку выполняет определённую роль в обмене, указанную в следующем фрагменте, и вместе с тем готовит почву для разрушения простого товарного обмена.

Созидание сокровищ выполняет различные функции при металлическом обращении. Его ближайшая функция возникает из условий обращения золотой и серебряной монеты. Мы уже видели, что постоянные колебания размеров товарного обращения, колебания цен и скорости товарного обращения вызывают непрерывные отливы и приливы находящейся в обращении денежной массы. Следовательно, последняя должна обладать способностью к расширению и сокращению. То деньги должны притягиваться в качестве монеты, то монета должна отталкиваться в качестве денег. Чтобы действительно циркулирующая денежная масса соответствовала постоянно степени полной насыщенности сферы обращения, количество золота и серебра, находящееся в каждой стране, должно быть больше того, что требуется в каждый данный момент для монетной функции. Это условие выполняется благодаря превращению денег в сокровище. Резервуары сокровищ служат одновременно отводными и приводными каналами для находящихся в обращении денег, которые поэтому никогда не переполняют каналов обращения.^[24]

Капитал. Глава 3.

Сокровище есть накопление и увеличение стоимости — как и капитал. И одновременно сокровище — не капитал, из-за различия в способах накопления и увеличения стоимости. Рост стоимости сокровища можно представить в виде последовательного ряда приращений денег: Д₁ + Д₂ + Д₃. Жажда сокровищ заставляет товаропроизводителя искать новые пути для расширения производства. Форма сокровища вырастет в форму капитала, но в ходе этого процесса она существенно изменится.

Особую роль играет измерение социальных ролей, связанных с появлением новой экономической формы вещи — сокровища. Каждый товаропроизводитель попеременно примеряет на себя роли продавца и покупателя. В этом смысле товаропроизводители остаются абсолютно равными, как это и было с самого начала, начиная с простой формы стоимости. С собирателем сокровищ ситуация похожая: каждый товаропроизводитель должен быть в некоторой степени собирателем сокровищ. Но есть небольшое, но существенное отличие — именно в различии величины степени, в которой каждый товаропроизводитель является собирателем сокровищ.

Каждое сокровище имеет различную величину — различную величину стоимости. Каждый владелец сокровища соответственно является владельцем сокровища определённой величины. Различие в величине сокровища порождает различие между товаропроизводителями — неравенство. Хуже того, возникает не только определённое неравенство, но и сама возможность неравенства. Если ранее нельзя было экономически отсортировать товаропроизводителей, то теперь появляется объективная возможность распределить их по порядку — по величине сокровища, которым они владеют. Это формальное неравенство есть условие или начало развития классового капиталистического неравенства.

Средство платежа

Развитие средства обращения и монеты наталкивается на материально-технические препятствия: различную длительность производства разных товаров, сезонность некоторых видов производства и тому подобное. Например, при длительном производстве товаропроизводитель не может совершить обмен по схеме Т — Д — Т до окончания изготовления своего товара. А если это производство длительное, то до его завершения товаропроизводителю нужно как-то приобретать продукты для своего существования.

Однако с развитием товарного обращения развиваются отношения, благодаря которым отчуждение товаров отделяется во времени от реализации их цены. … В таких случаях лишь по истечении срока покупатель действительно получает потребительную стоимость товара. Он покупает поэтому товар раньше, чем оплачивает его. Один товаровладелец продаёт наличный товар, а другой покупает, выступая как просто представитель денег или как представитель будущих денег. Продавец становится кредитором, покупатель — должником. Так как здесь изменился метаморфоз товара, или развитие его стоимостной формы, то и деньги приобретают другую функцию. Они становятся средством платежа.^[25]

Ожидая окончания производства своего товара, производитель берёт в долг необходимые ему товары. Когда производство завершено, он продаёт товар и возвращает долги. Способ взаимодействия людей изменился: происходит передача товара, а передача денег откладывается во времени. Причина, побуждающая людей действовать таким образом, — материально-техническая; однако она заставляет закреплять этот способ взаимодействия, и в конечном итоге он фиксируется в вещи. Вместе с фиксацией способа взаимодействия в вещи у её владельца закрепляется определённая социальная роль. Деньги, которые производитель-должник выручил от продажи своего товара и планирует отдать кредитору, уже не являются средством обращения, так как производитель-должник получил товар ранее и сейчас не планирует совершить на них покупку — отсутствует начало цепочки Т — Д — Т. Эти деньги одновременно не являются и сокровищем (хотя и могут им стать), поскольку участвуют в особом общественном процессе, отличном от накопления сокровищ. У денег появляется новая определённость формы: они становятся средством платежа.

Роли кредитора и должника возникают здесь из простого товарного обращения. Изменение формы последнего накладывает эту новую печать на продавца и покупателя. Следовательно, первоначально это совершенно такие же мимолётные, выполняемые попеременно одними и теми же агентами обращения роли, как и роли продавца и покупателя. Однако эта противоположность уже с самого начала носит не столь невинный характер и обнаруживает способность к более прочной кристаллизации.^[26]

Снова рассмотрим новое отношение со стороны товаропроизводителя. Раньше производитель продавал товар, получал деньги и покупал новый товар. Теперь он отдаёт товар, не получая ничего взамен сразу. До срока уплаты производитель может тратить сокровище или сам берёт товары в долг. Производитель, уже выступающий в роли кредитора, ожидает завершения сделки — получения денег от должника. Это означает, что целью продажи становится не товарообмен, а сами деньги. С учётом «более прочной кристаллизации» новая социальная роль — «кредитор» — кардинально отличается от предыдущих. Даже собиратель сокровищ продавал, чтобы купить, и откладывал только то, что мог сберечь, сократив своё потребление. Кредитор же продаёт (отдаёт товар в долг) именно ради получения денег.

То же самое происходит и с должником. После получения товара в долг он продаёт свои товары. Полученные деньги должник использует не для покупки других товаров, а для возвращения долга. Такой способ деятельности отвердевает в экономической форме этих денег делая их средством платежа.

Продавец превратил товар в деньги, чтобы удовлетворить при их помощи какую-либо потребность, созидатель сокровищ, — чтобы консервировать товар в денежной форме, должник-покупатель, — чтобы иметь возможность уплатить. Если он не уплатит, его имущество будет подвергнуто принудительной продаже. Итак, теперь, в силу общественной необходимости, возникающей из отношений самого процесса обращения, образ стоимости товара — деньги — становится самоцелью продажи.^[27]

Как и остальные категории, средство платежа не является просто вещью или потребительной стоимостью. Это кажется очевидным. Менее очевидным представляется понимание средства платежа как способа взаимодействия людей. Сама возможность дать в долг кажется естественной. Однако эта естественность — результат длительного и многократно повторяющегося воспроизведения таких отношений. Один человек отдаёт другому вещь, а через некоторое время получает назад деньги. Именно этот способ связи людей и есть средство платежа. Несмотря на внешнюю простоту, появление такого взаимодействия влечёт за собой широкие последствия.

При известном уровне развития и достаточно широких размерах товарного производства функция денег как средства платежа выходит за пределы сферы товарного обращения. Деньги становятся всеобщим товаром договорных обязательств. Ренты, подати и т. п. превращаются из поставки натурой в денежные платежи.[^28]

Сокровище и средство платежа тесно связаны. Причины появления этих категорий исходят из социального преломления материально-технических особенностей производства различных товаров и нестабильности товарного хозяйства. Отсутствие возможности продать товар или внезапная необходимость крупных расходов заставляет людей либо заранее копить сокровище, либо, если накопить не удалось, брать товар в долг. И сокровище, и средство платежа решают проблемы товарного обращения.

Развитие денег как средства платежа вызывает необходимость накоплять деньги перед сроками уплаты. В то время как собирание сокровищ, как самостоятельная форма обогащения, исчезает вместе с развитием буржуазного общества, оно, наоборот, растёт вместе с последним в форме накопления резервного фонда средств платежа.[^29]

Деятельность людей в товарном обществе порождает сокровище и средство платежа. В свою очередь эти новые формы взаимодействия приводят к дальнейшему развитию общественных отношений по направлению к капиталу.

Рассмотрение кредитных и мировых денег выходит за рамки данной статьи.

Заключение

Функции денег представляются как набор изолированных друг от друга способов использования денег. При этом понимании утеряно теоретическое рассмотрение предмета: нет обоснования того, почему именно такие функции денег выделяет исследователь и, что ещё более важно, откуда они взялись — какой общественный процесс — порождает эти функции.

Функции денег — это социальные функции вещей. Социальные функции вещей — это общественная форма, которую вещь приобретает внутри определённых типов взаимодействия людей. Функции денег, как и другие категории теоретической экономии, являются овеществлёнными общественными отношениями, и если усмотреть в них только вещную сторону, товарный фетишизм останется не преодолённым.

Другой способ рассмотрения функций денег заключается в указании на функцию в конкретной эмпирической ситуации. «В магазине покупатель дал деньги продавцу, а взамен получил хлеб. Здесь деньги использованы в качестве средства обращения.» Сама форма такого размышления сравнима с указанием пальцем на предмет. Вместо объяснения явления показан только пример этого явления. Конечно, и такое объяснение методологически применимо в подходящей ситуации. Но этот подход нужно строго отличать от теоретического рассмотрения предмета. Иначе возникает ситуация, когда вместо объяснения того, что такое красота, человек показывает на красивого коня, вазу или девушку.

Концентрация на относительной форме стоимости и на действиях каждого товаропроизводителя позволяет вскрыть способ взаимодействия людей, который закрепляется в вещной форме. Второй момент, который так же приходится удерживать, — речь идёт строго об одной определённой целостности — системе капиталистических общественных отношений. Любая категория не обладает своим содержанием вне этой целостности. Капиталистические общественные отношения возможны только в рамках капитализма — его развитой, зарождающейся или угасающей формы. Удержание этих двух сторон представляет наибольшую сложность. С одной стороны, только люди могут взаимодействовать, и всё движение, все изменения — это действия людей. С другой — люди взаимодействуют внутри определённой системы, которая имеет свою логику развития и определяет действия людей.

Стоимость и деньги тесно связаны. Одно не может полноценно существовать без другого. И одновременно они являются моментами более общей целостности. Фактическая взаимозависимость более абстрактной и более конкретной категории добавляет сложности для их изучения. Возникает мысль об отсутствии определённого направления — как движения мысли, так и движения моментов предмета. Предмет кажется монолитным и возникающим, как бы, весь сразу. В этой мысли есть определённая положительная сторона: предмет действительно может быть понят только как целостный предмет — иначе речь о другом предмете или о части предмета. Одновременно с этим такой подход является подлинно антиисторическим: отсутствует понимание появления и развития предмета, а значит, и понимание его угасания и перехода в другой предмет.

Антиисторизм представляется как мнение о вечности капиталистических отношений. Однако это — примитивная и легко разрушаемая форма антиисторизма. Гораздо большую проблему представляет замещение логики развития предмета представлением о том, что капитализм когда-то появился и когда-то его больше не будет. Это представление выглядит как историческое рассмотрение: исчезает видимость вечного и неизменного. Вместе с этим капитализм здесь как раз и представлен вечным и неизменным, поскольку не вскрыта логика его развития (изменения) — не показаны общественные производственные отношения и то, как они переходят из одного в другое.

Сложные вопросы

Дополнительного исследования требуют следующие вопросы:

• Отношение между денежной формой стоимости и мерой стоимости.
• Отношение между стоимостью и формами стоимости: простой, развёрнутой, всеобщей и денежной.
• Отношение между деньгами и функциями денег.
• Отношение между стоимостью и деньгами.

Дополнительные материалы

Методу исследования в целом и товарному фетишизму в частности посвящены следующие работы:

• Рубин И. И. Диалектическое развитие категорий в экономической системе Маркса
• Рубин И. И. Очерки по теории стоимости
• Рубин И. И. Очерки по теории денег
• Рубин И. И. Производственные отношения и вещные категории
• Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении