Комментарий к комментариям Д. И. Розенберга на тему общественных отношений

30.11.2025

Польза «Комментариев» Д. И. Розенберга — в акцентах на определённых участках «Капитала». На примере этих «Комментариев» рассмотрим часто встречающийся способ обсуждения общественных отношений.

Производственные отношения

Об общественных производственных отношениях часто говорят в выражениях, похожих на следующие.

В «Капитале» изучаются производственные отношения капиталистического способа производства. Производственные отношения образуют экономическую структуру любого общества.^[1]

В приведенных положениях дана всесторонняя характеристика производственных отношений. Во-первых, они непосредственно возникают в процессе производства; люди вступают в них «в общественном производстве своей жизни». Из контекста видно, что Маркс под последним понимает прежде всего процесс производства материальных благ. Во-вторых …

Намечаются, таким образом, две задачи. Во-первых, закончить исследование стоимости; ведь субстанция, величина и форма стоимости составляют единое целое — производственное отношение (это детально будет выяснено в разделе о «товарном фетишизме») товаропроизводителей, представленное (овеществленное) как отношение товаров.

Подобных выражений можно найти множество — и не только в «Комментариях» Д. И. Розенберга. Акцент на отношениях между людьми важен и его необходимо обозначать. Но чтобы это не оставалось общей фразой, полезно показать, о каких именно отношениях идёт речь. Если речь идёт о различных отношениях, то они имеют названия и особенности, позволяющие отличить одно от другого.

Иначе всё сводится к максимально общим фразам о труде:

По определению Маркса, товарный фетишизм сводится к следующим основным трем моментам: 1) «равенство различных видов человеческого труда приобретает вещную форму одинаковой стоимостной предметности продуктов труда»; 2) «измерение затрат человеческой рабочей силы их продолжительностью получает форму величины стоимости продуктов труда»; 3) «наконец, те отношения между производителями, в которых осуществляются их общественные определения труда, получают форму общественного отношения продуктов труда».

Остановись на этом — и весь разговор об общественных отношениях сведётся к фразам вроде: «общественное отношение заключается в том, что конкретный труд переходит в абстрактный», «общественное отношение денег — это отношение частного к общественному труду» и подобным. В определённом контексте такие фразы обретают смысл, но если под общественным отношением подразумеваются только эти фразы, то реальное общественное отношение остаётся скрытым. Гегеля часто критикуют за некое оторванное от реальности движение категорий, однако именно подход к стоимости и деньгам, при котором за ними отсутствуют особенные и отличающиеся друг от друга действия людей, выглядит как движение категорий, лишь словесно связанное с реальными людьми.

Развитие формы стоимости

Особенно ярко разрыв между действиями людей и движением категорий воспроизводится в анализе развития формы стоимости из третьего раздела первой главы «Капитала». Следующая цитата из «Комментариев» относится к развёрнутой форме стоимости; причём это весь текст, посвящённый этому разделу:

Понимание этой формы стоимости не представляет уже никаких затруднений, раз понятно, что такое форма стоимости в ее простейшем виде. Необходимо лишь выяснить важнейшие ее особенности. Эти особенности исследуются Марксом как со стороны относительной формы стоимости, так и со стороны эквивалентной формы. Стоимость товаров получает множество выражений, множество форм, а это означает дальнейшее развитие самой стоимости — всестороннее приравнивание разных видов труда друг к другу и их овеществление как «стоимостей» вещей. Но в то же время это означает еще недостаточное развитие товарного производства: стоимость, имея множество форм, не имеет единой установившейся формы. Стоимость еще не срослась со своей формой, и равенство человеческого труда в вещной форме не получило еще своего завершения.

Это же самое обнаруживает и анализ эквивалентной формы. С одной стороны, эквивалентом является не один товар, а все товары поочередно выступают как воплощение стоимости, а затраченный на них труд — как труд, воплощающий в себе абстрактный труд. Ясно, что социальная природа товара и заключенного в нем труда подчеркивается здесь гораздо ярче, чем эквивалентной формой простой формы стоимости. Но, с другой стороны, раз происходит такая непрерывная смена эквивалентов, выражение стоимости в потребительной стоимости и абстрактного труда в конкретном все еще носит случайный характер.

Простая, развёрнутая и всеобщая формы стоимости — экономические категории. Если под каждой экономической категорией нужно вскрыть отношение людей, то и под этими категориями должны быть видны такие отношения. Более того: если категории различны, за ними должны стоять чётко различимые действия людей.

Действия — это то, что делает человек: ногами, руками, языком, головой. Значит, должно быть понятно, чем действие человека, соответствующее простой форме стоимости, отличается от действия, соответствующего развёрнутой форме.

Простая форма стоимости — товаропроизводитель эпизодически выражает стоимость своего товара в одном, каждый раз разном товаре. Развёрнутая форма стоимости — товаропроизводитель систематически выражает стоимость своего товара во всех других товарах. «Товаропроизводитель выражает» — действие товаропроизводителя. Оно может быть реализовано по-разному: в голове, через обмен, путём установки ценника или иным способом. Важно то, что это именно действие товаропроизводителя и что действия, соответствующие разным формам стоимости, чётко различимы.

Это кажется очевидным. Зачем повторять, если все и так это подразумевают? Но если бы это действительно было так, не воспроизводился бы схемофетишизм — подмена отношений людей отношениями между схемами, нарисованными на страницах «Капитала» в третьем разделе первой главы. Вместо изучения отношений людей развитие формы стоимости «объясняется» фразами вроде: «для получения третьей формы достаточно перевернуть вторую», «четвёртая форма отличается только тем, что вместо холста эквивалентом становится золото».

Мера стоимости и цена

Когда за категориями не видно действий людей, трудно различить сами категории.

Что цена есть денежная форма стоимости и ничем принципиально не отличается от всеобщей формы стоимости, мы уже знаем из I главы, здесь же цена рассматривается потому, что в ней дана и мера стоимостей.

Возьмём категории: всеобщая форма стоимости, мера стоимости, цена. Если они эквивалентны, нет смысла различать их в теоретической экономии — удобнее оставить одно название. Если же категории различаются, за ними должны стоять разные действия людей.

За всеобщей формой стоимости можно увидеть способ выражения стоимости товаропроизводителем в наборе конкурирующих эквивалентов. Эквивалент ещё не стал единым — денежная форма ещё не закрепилась. Товаропроизводитель уже не приравнивает свой товар к каждому другому напрямую, но пока не может использовать единый способ выражения стоимости.

Неясно, нужно ли разделять меру стоимости и денежную форму стоимости. Они выглядят одинаково: товаропроизводитель выражает стоимость товара в едином для всех эквиваленте.

Цену можно назвать выраженной стоимостью товара. Но это будет характеристика вещи, а не способа действия людей. Люди взаимодействуют с ценой не только когда выражают стоимость, но и когда узнают её. Узнать цену и выбрать действия на основе этого знания — особенный способ общения посредством вещной категории цены. Это действие отличается от других: оно не есть выражение стоимости, не есть обмен (средство обращения) и не что-то ещё. Цена — отдельная категория, закрепляющаяся как особое свойство вещи, а значит и связанный с ней действия людей должны различаться.

Цена возникает внутри особого способа взаимодействия людей. Однако недостаточно определять этот способ как товарное хозяйство в целом — это слишком общее определение. Товарное хозяйство порождает множество отношений. Другая крайность — понимать цену слишком узко, например только как ценник на товаре или нечто подобное.

Категории меры стоимости и цены тесно связаны. Первая переходит во вторую, а вторая подразумевает первую. Обе принадлежат одному целому, которое не существует без их взаимодействия. Но эта связность не должна вести к смешению одной категории с другой. Смешение проявляется в отсутствии разделения действий людей, стоящих за каждой категорией.

Масштаб цен

Если теоретическая экономия изучает систему общественных отношений, логично попытаться увидеть за каждой категорией способ взаимодействия людей. Без этого часть категорий превращается в технические и внеисторические.

Отсюда также видно, что, хотя Маркс и масштаб цен, и меру стоимостей называет функциями денег, но они отличаются друг от Друга не только своим назначением, но находятся в совершенно различных плоскостях. Мера стоимостей — функция социальная: за выражением товаров в золоте скрывается сведение всех видов труда ко всеобщему абстрактному труду и сведение последнего к труду по добыванию золота. Масштаб цен — функция чисто техническая, выражающая отношение одного количества золота к другому, принятому за единицу. Правда, чтобы золото могло выполнить функцию меры стоимостей, оно само должно быть измерено, выражено в определенном масштабе, но это лишь техническое условие, техническая предпосылка для выполнения общественной функции.

Суть любой вещи — в том способе, которым человек взаимодействует с ней и посредством неё с другими людьми. Например, стол — вещь, основанная на определённом способе действия людей, отличном от способа взаимодействия со стулом.

Система единиц измерения — тоже вещь. С помощью различных единиц измерения люди производят и общаются. Эта система возникает в рамках определённых типов взаимодействия людей.

Масштаб цен возникает из проблем, с которыми сталкиваются товаропроизводители при выражении стоимости. Выраженная стоимость должна всегда находиться в одинаковой пропорции: 1 р. соответствует стоимости, всегда в 10 раз меньшей, чем 10 р. Высокая цена должна быть удобна для озвучивания и одновременно сохранять неизменное отношение к любой низкой цене, независимо от единицы измерения. Всё это порождает масштаб цен и изменяет способ общения товаропроизводителей.

Средство обращения развивается в монету и бумажные деньги. Несмотря на это, средство обращения, монета и бумажные деньги — это формы одного предмета, который люди передают друг другу в процессе обращения товаров. Эти три отношения имеют сходства, но различаются как особые общественные отношения. То же самое — с мерой стоимости и масштабом цен.

Мера стоимости может быть различной: изменяется единица меры, изменяется масштаб цен. Каждое изменение представляет собой особый способ взаимодействия людей. Масштаб цен можно назвать «технической» функцией — но это будет такая же «техническая» функция, как передача монеты покупателем при обращении.

Сходное отношение к мере стоимости как к технической функции воспроизводится и в категориях рабочей силы и средств производства.

Про вторую главу

«Комментарии» ко второй главе содержат ряд важных акцентов, но воспроизводят указанную выше проблему.

В обмене участвуют люди и вещи, товаровладельцы и товары. Следовательно, анализ товара должен быть дополнен анализом действий товаровладельцев. Маркс выразил эту мысль в шутливой форме. Он начинает настоящую главу так: «Товары не могут сами отправляться на рынок и обмениваться. Следовательно, мы должны обратиться к их хранителям, к товаровладельцам».

«Обратиться к их хранителям, к товаровладельцам» удобно воспроизводить как фразу. Так же фразой, закрывающей суть, является «за спинами товаропроизводителей». За обеими фразами можно увидеть одно и то же — действия людей. Никакая экономическая категория не может существовать иначе, кроме как через способы взаимодействия людей.

В следующем фрагменте описано отношение между первой и второй главами «Капитала».

Итак, если в I главе Маркс заканчивает анализ товарного производства и соответствующих ему экономических отношений в их вещном выражении, то в настоящей главе он продолжает анализ этих отношений со стороны олицетворения их в людях — владельцах вещей, воля которых обитает в этих вещах. Объект изучения в обеих главах, стало быть, один и тот же — экономические отношения людей, овеществленные в товарах и персонифицированные (олицетворенные) в товаровладельцах.

Из сказанного следует, что конечный пункт исследования I главы не является исходным пунктом исследования II главы, а идут они параллельно. Более того, Маркс как бы возвращается к уже решенной в предыдущей главе проблеме — к проблеме денег. Но проблема денег в наиболее общей форме сводится к двум основным вопросам: 1) о сущности денег — какова их социальная природа, что они собой выражают, и 2) о происхождении денег — как они возникли. В 1 главе дан ответ на первый, во II главе — на второй вопрос. Анализ форм стоимости раскрывает сущность денег, но не показывает, как и в силу чего они возникли. Анализ же обмена раскрывает те противоречия и трудности, на которые наталкивается обмен и которые приводят к появлению денег.

Можно сказать точнее: предмет второй главы полностью совпадает с предметом третьего раздела первой главы.

Новые производственные отношения уже в самом своем зародыше несут в себе новые противоречия. В I главе это новое противоречие рассмотрено было сначала как внутреннее противоречие товара между его стоимостью и его потребительной стоимостью, а затем как внешнее противоречие между относительной формой стоимости и эквивалентной формой. В настоящей главе это противоречие выступает как противоречие обмена.

«Внешнее противоречие между относительной формой стоимости и эквивалентной формой» — это развитие формы стоимости. Само это развитие не может существовать иначе, кроме как в различных действиях людей. Значит, «новые производственные отношения» нужно выявить и показать. Движение категорий будет живым только если станет наполненным действиями людей.

Воспроизводство логики развития капитала сложно из-за необходимости одновременно удерживать: «целое, данное в представлении», действия каждого отдельного товаропроизводителя и совокупный результат их действий — и всё это в рамках каждой особой категории, а также в «параллельном» и «одновременном» движении каждой категории.

Общественное отношение как математическое отношение

Рассмотрим следующие фрагменты из «Комментариев»:

Здесь сформулирована внутренняя связь между стоимостью и меновой стоимостью: в понятии «стоимость» уже дано понятие «меновая стоимость» — первое предполагает второе. В самом деле, раз стоимость есть отношение людей, прикрытое, — по выражению Маркса, вещной оболочкой, то ее форма, ее конкретное выражение тоже не может быть ничем иным, как, во-первых, отношением, а во-вторых, отношением именно вещей, отношением одного товара к другому.

Если анализ меновой стоимости, т. е. отношения вещей, открывает скрывающиеся за ними отношения людей и равенство их труда, то теперь анализ обмена, т. е. действий людей, обнаруживает обратное, а именно, что отношение людей должно принять именно вещную форму, форму отношений вещей, так как воля товаровладельцев, по фигуральному выражению Маркса, «обитает в вещах» и их равенство выражается в «равенстве» вещей.

Фразы о связи отношений людей и отношений вещей можно раскрыть по-разному. Один из способов — понять отношения вещей как математические: больше, меньше, равно.

На первый товар затрачено больше труда, чем на второй — отношение между ними: «больше». Если затрачено одинаковое количество труда, отношение — «равенство». То же с товаропроизводителями: тот, на чей товар затрачено больше общественно необходимого труда, имеет право на большее вознаграждение.

В этом подходе отношения между товарами и товаропроизводителями сводятся к стоимостным пропорциям:

2 холста = 4 сюртукам

Эта же пропорция может быть выражена в терминах абстрактного и общественного труда.

Математические отношения показывают связи между вещами и людьми. Однако сведение общественных отношений только к математическим формулам и соотношениям различных характеристик труда устраняет из анализа действия людей, из которых и состоят отношения.